Поиск статей по ключевому слову, номеру газеты или дате публикации

ВРЕМЯ, НАЗАД!

35 ЛЕТ НА «ВОКЗАЛЕ ДЛЯ ДВОИХ»

Знаете ли вы, что в основу фильма Эльдара Рязанова «Вокзал для двоих» легла реальная история? Что на съемках Людмила Гурченко училась играть спиной, а самого режиссера запрягали в сани вместо лошади? По случаю 35-летия выхода на экраны этого замечательного фильма вспоминаем интересные факты о «жителях» «Вокзала для двоих».

А КОМПОЗИТОР-ТО НАСТОЯЩИЙ!
«Вокзал для двоих» – мой третий фильм о любви, – говорил режиссер Эльдар Рязанов. – Им как бы замыкается трилогия, в которую входят «Ирония судьбы» и «Служебный роман». Сценарий, написанный Эмилем Брагинским и мной, рассказывал, казалось бы, о том же самом, что и в прежних работах: как в нашей изменчивой, быстротекущей жизни два прекрасных, но не очень-то везучих человека находят друг друга. Но если раньше мы писали главным образом об интеллигентах, здесь мы погрузили действие в другую обстановку...» На сей раз знакомство главных героев, официантки Веры и пианиста Платона Рябинина, происходит в привокзальном ресторане. Платон оказывается там по пути в колонию, куда едет отбывать наказание за преступление, которого не совершал... Сюжет для фильма сценаристам подкинула сама жизнь в лице композитора Микаэла Таривердиева. Однажды 9 мая он стал участником трагических событий: автомобиль, в котором ехали композитор и его возлюбленная, актриса Людмила Максакова, сбил пешехода, который неожиданно выскочил на дорогу. Через несколько дней пострадавший скончался. Причем Максакова, которая вскоре с Таривердиевым рассталась, сейчас уверяет, что за рулем был он сам. Но вдова композитора говорит, что всё было, как у главного героя фильма «Вокзал для двоих»: за рулем сидела Максакова, а Таривердиев поменялся с ней местами и взял вину на себя. Правда, в жизни композитора Таривердиева после двухлетнего судебного разбирательства амнистировали. А вот в кино композитора Рябинина Рязанов и Брагинский решили отправить в колонию.

УЧИТЕЛЬ С ЗОНЫ
Олегу Басилашвили, который сыграл Рябинина, пришлось практически прожить в настоящей колонии почти два месяца, проводя там порой по 12 часов в день. И хотя сцены, в которых показана зона, снимали вовсе не в Сибири, а под Москвой в Икшинской колонии усиленного режима для несовершеннолетних преступников, сильных впечатлений актеру хватило. Заключенных раздражало, что он, благополучный артист, изображает одного из них, и своего отношения они не скрывали. Например, когда тянули мимо Басилашвили железную волокушу для уборки снега, делали всё, чтобы этой волокушей задеть его по ногам. «Ребята, чего вы хотите? Я сейчас на работе, я такой же подневольный, как и вы, – заметил актер. – Вы думаете, я пойду к начальнику на вас жаловаться? Никогда этого не сделаю!» И постепенно отношения с чужаком стали налаживаться. Во многом этому способствовало то, что актер в тайне от надзирателей стал делиться с заключенными едой. У Басилашвили даже завелся «учитель» из местных сидельцев – Валентин Ануфриков. «Он учил меня, как выглядят и ведут себя люди в зоне, – вспоминает актер. – В конце этого «курса» у него была только одна просьба: увековечить его в картине. Я долго думал, как это сделать, и придумал. Помните, когда Гурченко приезжает ко мне на свидание в зону и утром трясет, пытаясь меня разбудить, а я сквозь сон произношу фразу: «Ануфриков, кончай!»? Так я увековечил своего «наставника». Кстати, первыми зрителями этого фильма стали заключенные той самой колонии.

ПРОСПАВШИЙ ПОЭТ
Кстати, упомянутый Басилашвили эпизод, в котором его герой проспал возвращение в колонию и бежал туда в сопровождении влюбленной официантки Веры, сценаристы тоже позаимствовали из жизни. Поэт Ярослав Смеляков, автор стихотворения «Хорошая девочка Лида», в сталинские времена был арестован по доносу и отправлен сидеть в заполярную Инту. Однажды его отпустили на свадьбу. Опьяненный воздухом свободы, поэт выпил лишнего и проспал положенный час возвращения в колонию – оставалось буквально несколько минут. «Он говорил: «Я бежал в эту тюрьму, как в рай обетованный, потому что понимал: если я опоздаю, срок удвоят», – рассказывает Олег Басилашвили. Для фильма эпизод пробежки Платона и Веры до колонии снимали одним из первых, поскольку зима уходила, а режиссеру он виделся именно зимним. «Съемки происходили в солнечные морозные февральские дни, когда градусник показывал около тридцати, – вспоминал Эльдар Рязанов. – И артистам пришлось не столько играть, сколько пробежать и пережить то, что предстояло пробежать и пережить их персонажам. Они спотыкались, падали, вставали, снова валились, ползли по снежной дороге, изнемогали от усталости по-настоящему. У Гурченко после этих съемок были вдрызг разбиты обе коленки. Актеры не щадили себя...» Не жалели себя и другие участники съемок. «Снег был настолько глубокий, что поставить на него операторскую тележку было просто невозможно, – рассказывал оператор Вадим Алисов. – И я заказал в реквизиторском цехе небольшие сани. Актеры бежали по снежной дороге, а операторская группа сидела в санках, которые надо было везти очень быстро. Эти сани были для лошадей предназначены, но впряглись в них все, включая Рязанова».

СПАСИТЕЛЬНИЦА ГУРЧЕНКО
Людмила Гурченко на тех съемках готова была не только в кровь разбить колени. С Рязановым она не работала со времен «Карнавальной ночи» – больше четверти века. Режиссер пробовал актрису на главные роли в своих фильмах «Гусарская баллада» и «Ирония судьбы», но безуспешно. Зато роль официантки Веры практически писалась под нее. «Происхождение Гурченко и ее знание провинциальной жизни оказались неоценимы. Провинциальная русская баба – часть ее богатой и сложной натуры», – говорил Рязанов. Во время съемок он нарадоваться не мог на прилежную артистку: «Гурченко, когда снимается, отдает себя целиком своей роли. В этот период из ее жизни исключается всё, что может помешать работе. Когда кончается рабочий день, она возвращается домой и заново проигрывает всё, что снималось сегодня, и готовится к завтрашней съемке. Такой самоотдачи я не встречал ни разу. А какой она партнер! Находясь за кадром, то есть невидимой для зрителя, она подыгрывала Олегу Басилашвили и, помогая мне вызвать у него нужное состояние, плакала, страдала, отдавала огромное количество душевных сил только для того, чтобы партнер сыграл в полную мощь». Работа Людмилы Марковны восхищала всю съемочную группу. «Я помню, когда Михалков появляется, я говорю Гурченко: «Люся, а Вы сможете показать спиной, что вы увидели взгляд, который бросил на вас Михалков?» Она отвечает: «Да, постараюсь». И, может быть, этого никто не видит, но я вижу, что ее спина в кадре почувствовала взгляд. Это поразительно!» – рассказывал оператор Вадим Алисов. С Олегом Басилашвили Гурченко познакомилась буквально за пару часов до съемок, а вскоре им предстояло играть любовную сцену с поцелуями. Актер стеснялся, был недоволен текстом, спорил с режиссером. «В конце концов я ушел со съемки и думал, что меня убрали, а играть будет кто-то другой, – вспоминает он. – Но через два дня последовал звонок, я пришел, и Люся мне дала текст, который она сама написала. Вот она меня угадала! С тех пор у нас началась теплая дружба». Посмотрев этот фильм, Юрий Андропов сразу подписал указ о присвоении Людмиле Марковне звания народной артистки СССР. А зрители назвали «Вокзал для двоих» лучшим фильмом 1983 года.